Каждый новый раздел этой истории для меня превращается в новый рубеж, который нужно преодолеть. Как отличить знания, который нужно сказать, от тех, которые я должен умолчать? Не могу скрыть от читателя, что этот текст я написал, поддавшись на уговоры собственного сына. Он не пожелал понять опасность знаний о черной магии. Такие знания беспристрастно рассказывают не только о мерзости черной магии, но и о мощи, кажущейся эффективности. Если та страшная цена, которую запрашивает черная магия, находится в области не самых ценных для колдуна понятий, то молодой или нетренированный ум может польститься на нее.

В наш век твердой, я бы даже сказал, наглой уверенности в будущем, волшебники давно уже превратили магию в чары. Древнее искусство лаконичности и точности стало символом нашей эпохи, как эффективного и эстетичного отношения к магии, отрицая средневековые предрассудки. Волшебная палочка стала непременным инструментом каждого специалиста в чарах, хотя, по сути, не является обязательной даже в этом древнем искусстве. Чары во многом схожи с древним японским искусством сложения стихов хокку, заменив в европейской культуре эту японскую традицию. Если бы я с достоверностью не знал, что Чары эволюционировали параллельно японским аналогам, то, вне всякого сомнения, предположил бы заимствование волшебниками Европы японского искусства. Чары обманчиво безобидны для колдующего волшебника. Особая специфика чар заключена в том, что на овладение чарой требуется долгое время, но впоследствии она получается быстро и естественно. И чем больше волшебник практикует чару, тем легче она ему удается. Это делает чары столь отличными от длительных в проведении ритуалов, заклятий, проклятий и привязанных к большому количеству ингредиентов зельеварческих практик. Важно лишь помнить, что чары столь же подчиняются волшебным законам, как и прочие области магии.

Прежде всего, необходимо вспомнить об истоках магии, скрывающихся в творческом потенциале каждого волшебника. Способность менять окружающее пространство основано исключительно на творчестве и творческом потенциале волшебника. Вторым постулатом я хочу напомнить о законе магии «За Все Нужно Платить». Этот закон лучше всего виден в ритуалах и алхимии, поскольку в первом мы расплачиваемся переживаниями и изменениями внутри себя, переживая ритуальные события, а во втором рассчитываем ингредиенты, изучаем законы и правила, взываем к силам, в которые верим. Не стоит забывать и о том, что черная магия всегда больше берет, нежели отдает, что хорошо видно на примере проклятий, уничтожающих в первую очередь того, кто к ним прибегает. Что же с чарами? Неужели их влияние на волшебника изучившего чары отсутствует. Это противоречило бы законам магии, которые я неоднократно подтверждал примерами из самых различных областей волшебства. Разумеется, волшебник, изучающий чары, подвергается внутреннему изменению, вследствие испо льзования чары. Но происходит это не в процессе применения чары, кроме разве что случаев, приводящих к смерти, но особенно при изучении чар. Таким образом, я подвожу читателя к мысли, что в случае чар мы имеем дело с носительством чары. Волшебник, изучивший чару и овладевший ей на любом уровне, «носит» ее в себе. Выражается такое несение в первую очередь в обратном воздействии чары на волшебника, начинающее иметь место с момента обучения чаре. О каком роде воздействия идет речь? Разобраться с этим нам поможет творческая природа магии. Не секрет, что каждая чара состоит из трех составляющих: вербальной, соматической и душевной. Вербальная составляющая умещается в слово или пару слов и вербализует чару, являясь самым главным аккордом и связующим механизмом между миром и душой. Соматическая составляющая позволяет управлять чарой, делая творческий импульс не абстрактным, а оформленным в той или иной пропорции и конкретике. Душевная составляющая построена на комплексе представлений, желаний и эмоций, рождающих сам о заклинание. Бесспорно, каждая составляющая не ограничивается только той областью, что является для нее ведущей, но затрагивает построение чары целиком.

Изначально каждой чаре принадлежит совершенно особое эмоциональное состояние, которое необходимо для совершения чары. Это особенно хорошо видно на высоком уровне владения чарой, особенно на Ультиме, или же на специфических чарах, таких как Патронус или Протеевы чары. Для создания патронуса требуется особое состояние счастья и удачи, синтезируемое во время медитации на самом счастливом моменте жизни. Опасность состоит в том, что при достижении дементором особой силы и мощи, маг может лишиться счастливого воспоминания, которое он использовал в основе своего патронуса. Так или иначе, именно это эмоциональное состояние, характерное для владения чарой и принимает на себя роль обратного воздействия на волшебника. Отсюда ярко выраженная зависимость, между уровнем чары и воздействием эмоциональной составляющей на волшебника. Яркий специалист в Патронусе внешним видом будет походить на Санта Клауса, а приверженец аппарации будет тонким, изящным и прыгучим. Так же практикующий Инсендио, особенно на ультиме, будет горяч им вспыльчивым и смертельно опасным, а знаток Инкарцеро Ультима должен иметь поистине цепкую хватку, что бы овладеть этой чарой. При использовании обычных чар, такие специфические проявления характерны для сильного уровня Ультимы и в редком случае Максимы. Но когда речь идет о специфических заклятьях, таких как чары патронажа, Легилименция, Протеевы чары или чары опеки, то эффект обратного воздействия проявляется просто от знания этой чары.

Мой нетерпеливый сын убедил меня рассказать и о, так называемых, Непростительных Заклятьях. Тройке ужасающих Чар и проклятий из области Черной магии. Об обратном воздействии Заклятий Империуса и Круциатуса, а так же проклятья Авады Кедавры. Перед тем как я ударюсь в детальное описание этих заклятий, я напоминаю моему непостоянному читателю, что Черная Магия всегда берет больше, чем отдает.

Я начну рассказывать об обратном действии Черной магии и непростительных заклятий в частности, с заклятья подчиняющего волю – то есть с Империуса. Власть, получаемая по средствам этого заклятья, не дается тому, кто не жаждет этой власти. Волшебник, изучивший и овладевший заклятьем подчинения воли, должен был довести себя до состояния безумного желания управлять человеком, понукать им, править им и властвовать над его помыслами. Такое желание противоречит человеческой природе, а значит, колдун, прежде всего, совершил отвратительное насилие над собой. Но, однажды овладев этим оружием, не так просто избавиться от него. Жажда управлять и помыкать будет подвигать волшебника на все новые акты использования Империуса. А чем больше он практикует это страшное заклятье, тем больше открываются перед ним новые уровни этого дьявольского подавления воли. Что приводит к куда большей жажде власти, чем прежде. Что бы избежать этой колесницы смерти, черные маги прибегают к методу клапана, спуская свое желание власти не магичес ким актом, а жизненными ситуациями. Волшебник, владеющий Империусом, будет из кожи вон лезть, что бы занять самое властное положение в обществе. Или станет маленьким домашним тираном. Или не успокоится. Пока не займет собой все возможные властные структуры. Все напрямую зависит от уровня Империуса, который имеет этот маг. Его желание подавлять собой все стороны жизни подчиненных в первую очередь отразится на его работе и домашних. Проявления власти такого колдуна могут быть подсказкой тем, кому он не безразличен, что бы помочь ему излечиться от этого страшного бремени. Для этого нужно развивать обратную сторону – смирение и покаяние. Хорошим средством сбросить Империус с собственной души, впрочем, я имею в виду ситуацию, когда вы им владеете, а не он на вас наложен, будет публичное покаяние в грехах и жизнь в аскезе. В любом случае процесс излечения будет долгим и очень трудным, поскольку стоит один раз сорваться, и заклятье снова будет иметь над тобой силу.

То же происходит и с магом, прельстившимся на отвратительную мощь Круциатуса. Ненависть и праведный, а так же неправедный гнев не имеют значение для этого заклятья. Доминирующим фактором является садизм, или же желание причинит страдания любого рода беззащитному пред тобой существу. Если вы не обладаете жаждой насилия и причинения боли ближнему, то это заклятье вам неподвластно. Но стоит вам применить его, доведя себя до состояния жаждущего страданий жертвы маньяка, как оно с легкостью устроится в вашем сердце, навсегда сделав вашим кредо садизм и извращения. По известному на примере Империуса факту, следует предположить два варианта развития ситуации. Либо черный маг будет с регулярностью применять это заклятье, прогрессируя в нем и жажде измываться, либо будет искать клапанные методы сбрасывать это желание не волшебным способом. Такие волшебники не прочь помучить любящих их людей долгими сценами обид, добиваясь унижений и страдания любимых людей. Но они так же не прочь причинить и физические страдания, если им подвернется повод. Наступить на больную ногу или прищемить кому-нибудь руку дверью. Но самым простым и очевидным методом для владельцев Круциатуса стала возможность безнаказанно мучить животных, сжигая их живьем или медленно сдирая кожу. Удовольствие, которое они получают от таких изуверских развлечений, помогает сгладить постоянно терзающую их тягу к заклятью. Но и это излечимо. Медленно приручая колдуна к возможности ласкать, любить и дарить, вы сможете победить его желание причинять боль. Но такое излечение еще менее вероятно, чем излечение от Империуса, поскольку занимает долгие годы. Но никакое лечение ни Империуса, ни Круциатуса не имеет смысла, если колдун носитель не желает от них избавиться.

Последним и самым страшным рассказом станет упоминание об Аваде Кедавре. В отличие от двух других, Авада Кедавра не заклятье и не чара. Это древнее проклятье и ее действие на мага куда хуже, чем у двух предыдущих. Само обучение Аваде Кедавре включает в себя нанесение собственной душе непоправимых повреждений и убийство другого человека. Причем не просто человека, а значимого для тебя. Его смерть становится непреодолимым рубежом к возвращению назад. Авада Кедавра неизлечима. Она точит мага изнутри, взывая к страсти убивать, лишать жизни. Мир, без охоты на людей, становится скучен и сер. Жажда действий превращается в позыв к убийству. Лучшее, что может такой волшебник предложить миру – это охоту на собратьев. Он перестает быть человеком, в определенном смысле этого слова. Он не способен на любовь – в его сердце живет только Авада Кедавра – страсть к смерти.

Упаси вас Мерлин, всех кто прочитает этот текст, соблазниться на любое из непростительных заклятий. Но горе тому из вас, кто введет в искушение и обучит черной магии, или заманит в Орден, цели которого черны. Нет хуже судьбы у такого мага.

взято с: http://www.hp-ekb.ru/solaris9.php